Овцы и козы
04.12.2014
Коза мила во всем, когда молчит,
Постригивая белыми ушами,
Когда траву сечет, козлят растит
И производит молоко ковшами.
Все б ничего: и вымя, и репей
В боку ее, и величают — Зиной…
Вот только вечной жалобой своей
Она весь облик портит свой козлиный.
Козы… Помните, как они блеют? Сердце разрывается! И дал же бог такой голосочек. А овечки? Вы считали когда-нибудь перед сном овечек? Не считали?
А помните у Антуана Сент-Экзюпери: «Итак, в первый вечер я уснул на песке в пустыне, где на тысячи миль вокруг не было никакого жилья. Человек, потерпевший кораблекрушение и затерянный на плоту посреди океана, — и тот был бы не так одинок.
Вообразите же мое удивление, когда на рассвете меня разбудил чей-то тоненький голосок. Он сказал:
— Пожалуйста... нарисуй мне барашка!
— А?..
— Нарисуй мне барашка...
Я вскочил, точно надо мною грянул гром. Протер глаза. Стал осматриваться.
И увидел забавного маленького человечка, который серьезно меня разглядывал.
Вот самый лучший его портрет, какой мне после удалось нарисовать. Но на моем рисунке он, конечно, далеко не так хорош, как был на самом деле. Это не моя вина.
Когда мне было шесть лет, взрослые убедили меня, что художник из меня не выйдет, и я ничего не научился рисовать, кроме удавов — снаружи и изнутри.
Итак, я во все глаза смотрел на это необычайное явление. Не забудьте, я находился за тысячи миль от человеческого жилья. А между тем ничуть не похоже было, чтобы этот малыш заблудился, или до смерти устал и напуган, или умирает от голода и жажды.
По его виду никак нельзя было сказать, что это ребенок, потерявшийся в необитаемой пустыне, вдалеке от всякого жилья.
Наконец ко мне вернулся дар речи, и я спросил:
— Но... что ты здесь делаешь?
И он опять попросил тихо и очень серьезно:
— Пожалуйста... нарисуй барашка...
Все это было так таинственно и непостижимо, что я не посмел отказаться. Как ни нелепо это было здесь, в пустыне, на волосок от смерти, я все-таки достал из кармана лист бумаги и вечное перо.
Он ответил:
— Все равно. Нарисуй барашка.
Так как я никогда в жизни не рисовал баранов, я повторил для него одну из двух старых картинок, которые я только и умею рисовать — удава снаружи.
И очень изумился, когда малыш воскликнул:
— Нет, нет! Мне не надо слона в удаве! Удав слишком опасен, а слон слишком большой. У меня дома все очень маленькое. Мне нужен барашек. Нарисуй барашка.
И я нарисовал.
Он внимательно посмотрел на мой рисунок и сказал:
— Нет, этот барашек уже совсем хилый. Нарисуй другого.
Я нарисовал. Мой новый друг мягко, снисходительно улыбнулся.
— Ты же сам видишь, — сказал он,— это не барашек. Это большой баран. У него рога...
Я опять нарисовал по-другому. Но он и от этого рисунка отказался:
— Этот слишком старый. Мне нужен такой барашек, чтобы жил долго.
Тут я потерял терпение — ведь мне надо было поскорей разобрать мотор —
и нацарапал ящик. И сказал малышу:
— Вот тебе ящик. А в нем сидит такой барашек, какого тебе хочется.
Но как же я удивился, когда мой строгий судья вдруг просиял:
— Вот это хорошо! Как ты думаешь, много этому барашку надо травы?
— А что?
— Ведь у меня дома всего очень мало...
— Ему хватит. Я тебе даю совсем маленького барашка.
— Не такой уж он маленький... — сказал он, наклонив голову и разглядывая рисунок. — Смотри-ка! Он уснул...
Так я познакомился с Маленьким принцем».
А помните, как в фильме «Поющие в терновнике» деревенские парни с окрестных ферм состязаются в стрижке овец, как легко они поднимают и переворачивают эти огромные обросшие шерстью тела?
Высоко в горах пасутся отары, хозяева отдают своих овец и баранов в общее стадо на весь кормовой сезон. И вот они разбредаются по склону, по бокам на самых крутых отрогах сидят большие спокойные собаки, а овечки щиплют себе короткую растущую между камнями травку. Издалека их трудно отличить от желтых булыжников, разбросанных по горе.
Иногда овечка сбивает камешек, и он летит в тебя, с треском стучась о другие камешки, увлекая их вниз.
И раз уж есть повод, давайте поговорим о животных, ставших символами наступающего года.
Если кому-то интересно (вдруг для кроссворда пригодится), домашняя овца — это парнокопытное млекопитающее из рода баранов, входящее в подсемейство Козлы (ну, теперь вам понятно почему год и Овцы, и Козы?), семейства полорогих.
Одомашнены, т. е. приручены овцы более 8 тысяч лет назад.
Овцы являются ключевыми символами во многих баснях и детских стишках. В романах, таких как «Скотный двор» Джорджа Оруэлла, «Охота на овец» Харуки Мураками, «Вдали от обезумевшей толпы» Томаса Харди, «Овца, которая изменила мир» Нила Эстли (имеется в виду овечка Долли), овцы выступают как персонажи или сюжетные ходы. В стихах («Агнец» Уильяма Блейка) и песнях («Sheep» Pink Floyd или ария Баха «Овцы могут пастись безопасно» (Schafe knnen sicher weiden)) образ овец используется как метафора.
В новозеландском фильме 2007 года «Паршивая овца» иронически переосмысляется традиционное представление об овцах как существах робких и беззащитных, когда по сюжету овцы в результате генетического эксперимента становятся кровожадными убийцами.
Озорной, сообразительный и предприимчивый барашек Шон стал популярным персонажем одноименного мультсериала; позднее к нему присоединился барашек Тимми — первоначально один из персонажей упомянутого мультсериала, который затем стал героем собственной эпопеи.
Овцы также упоминаются во многих поговорках и идиомах. Так, во многих европейских языках идиома «черная овца» является частичным аналогом русских выражений «белая ворона» и «паршивая овца».
А вот знаменитая поговорка «Уставился, как баран на новые ворота» относится вовсе не к животному: еще в древности ассирийцы, а затем римляне, штурмуя вражеские города и крепости, разбивали створки тяжелым бревном с металлическим набалдашником в виде бараньей головы. Таким образом, баран, уставившийся на новые ворота, означал, что войска готовы к штурму и цитадель неизбежно падет.
Подсчет овец в народе используется как способ скорее заснуть в силу своей монотонности.
Поговоркой «Нанялася овца волков пасти — к вечерке только клок шерсти и остался» характеризуют человека, взявшегося за опасное и непосильное для него дело.
С развитием английской суконной промышленности при Тюдорах XV—XVI веков и ростом цен на шерсть особое значение приобрели пастбища, которые изымались землевладельцами-лордами у крестьян (переводились в домен) и сдавались в наем фермерам. С огораживания пастбищ в Великобритании в XVIII веке началась великая промышленная революция, начало капитализма.
Постригивая белыми ушами,
Когда траву сечет, козлят растит
И производит молоко ковшами.
Все б ничего: и вымя, и репей
В боку ее, и величают — Зиной…
Вот только вечной жалобой своей
Она весь облик портит свой козлиный.
Козы… Помните, как они блеют? Сердце разрывается! И дал же бог такой голосочек. А овечки? Вы считали когда-нибудь перед сном овечек? Не считали?
А помните у Антуана Сент-Экзюпери: «Итак, в первый вечер я уснул на песке в пустыне, где на тысячи миль вокруг не было никакого жилья. Человек, потерпевший кораблекрушение и затерянный на плоту посреди океана, — и тот был бы не так одинок.
Вообразите же мое удивление, когда на рассвете меня разбудил чей-то тоненький голосок. Он сказал:
— Пожалуйста... нарисуй мне барашка!
— А?..
— Нарисуй мне барашка...
Я вскочил, точно надо мною грянул гром. Протер глаза. Стал осматриваться.
И увидел забавного маленького человечка, который серьезно меня разглядывал.
Вот самый лучший его портрет, какой мне после удалось нарисовать. Но на моем рисунке он, конечно, далеко не так хорош, как был на самом деле. Это не моя вина.
Когда мне было шесть лет, взрослые убедили меня, что художник из меня не выйдет, и я ничего не научился рисовать, кроме удавов — снаружи и изнутри.
Итак, я во все глаза смотрел на это необычайное явление. Не забудьте, я находился за тысячи миль от человеческого жилья. А между тем ничуть не похоже было, чтобы этот малыш заблудился, или до смерти устал и напуган, или умирает от голода и жажды.
По его виду никак нельзя было сказать, что это ребенок, потерявшийся в необитаемой пустыне, вдалеке от всякого жилья.
Наконец ко мне вернулся дар речи, и я спросил:
— Но... что ты здесь делаешь?
И он опять попросил тихо и очень серьезно:
— Пожалуйста... нарисуй барашка...
Все это было так таинственно и непостижимо, что я не посмел отказаться. Как ни нелепо это было здесь, в пустыне, на волосок от смерти, я все-таки достал из кармана лист бумаги и вечное перо.
Он ответил:
— Все равно. Нарисуй барашка.
Так как я никогда в жизни не рисовал баранов, я повторил для него одну из двух старых картинок, которые я только и умею рисовать — удава снаружи.
И очень изумился, когда малыш воскликнул:
— Нет, нет! Мне не надо слона в удаве! Удав слишком опасен, а слон слишком большой. У меня дома все очень маленькое. Мне нужен барашек. Нарисуй барашка.
И я нарисовал.
Он внимательно посмотрел на мой рисунок и сказал:
— Нет, этот барашек уже совсем хилый. Нарисуй другого.
Я нарисовал. Мой новый друг мягко, снисходительно улыбнулся.
— Ты же сам видишь, — сказал он,— это не барашек. Это большой баран. У него рога...
Я опять нарисовал по-другому. Но он и от этого рисунка отказался:
— Этот слишком старый. Мне нужен такой барашек, чтобы жил долго.
Тут я потерял терпение — ведь мне надо было поскорей разобрать мотор —
и нацарапал ящик. И сказал малышу:
— Вот тебе ящик. А в нем сидит такой барашек, какого тебе хочется.
Но как же я удивился, когда мой строгий судья вдруг просиял:
— Вот это хорошо! Как ты думаешь, много этому барашку надо травы?
— А что?
— Ведь у меня дома всего очень мало...
— Ему хватит. Я тебе даю совсем маленького барашка.
— Не такой уж он маленький... — сказал он, наклонив голову и разглядывая рисунок. — Смотри-ка! Он уснул...
Так я познакомился с Маленьким принцем».
А помните, как в фильме «Поющие в терновнике» деревенские парни с окрестных ферм состязаются в стрижке овец, как легко они поднимают и переворачивают эти огромные обросшие шерстью тела?
Высоко в горах пасутся отары, хозяева отдают своих овец и баранов в общее стадо на весь кормовой сезон. И вот они разбредаются по склону, по бокам на самых крутых отрогах сидят большие спокойные собаки, а овечки щиплют себе короткую растущую между камнями травку. Издалека их трудно отличить от желтых булыжников, разбросанных по горе.
Иногда овечка сбивает камешек, и он летит в тебя, с треском стучась о другие камешки, увлекая их вниз.
И раз уж есть повод, давайте поговорим о животных, ставших символами наступающего года.
Если кому-то интересно (вдруг для кроссворда пригодится), домашняя овца — это парнокопытное млекопитающее из рода баранов, входящее в подсемейство Козлы (ну, теперь вам понятно почему год и Овцы, и Козы?), семейства полорогих.
Одомашнены, т. е. приручены овцы более 8 тысяч лет назад.
Овцы являются ключевыми символами во многих баснях и детских стишках. В романах, таких как «Скотный двор» Джорджа Оруэлла, «Охота на овец» Харуки Мураками, «Вдали от обезумевшей толпы» Томаса Харди, «Овца, которая изменила мир» Нила Эстли (имеется в виду овечка Долли), овцы выступают как персонажи или сюжетные ходы. В стихах («Агнец» Уильяма Блейка) и песнях («Sheep» Pink Floyd или ария Баха «Овцы могут пастись безопасно» (Schafe knnen sicher weiden)) образ овец используется как метафора.
В новозеландском фильме 2007 года «Паршивая овца» иронически переосмысляется традиционное представление об овцах как существах робких и беззащитных, когда по сюжету овцы в результате генетического эксперимента становятся кровожадными убийцами.
Озорной, сообразительный и предприимчивый барашек Шон стал популярным персонажем одноименного мультсериала; позднее к нему присоединился барашек Тимми — первоначально один из персонажей упомянутого мультсериала, который затем стал героем собственной эпопеи.
Овцы также упоминаются во многих поговорках и идиомах. Так, во многих европейских языках идиома «черная овца» является частичным аналогом русских выражений «белая ворона» и «паршивая овца».
А вот знаменитая поговорка «Уставился, как баран на новые ворота» относится вовсе не к животному: еще в древности ассирийцы, а затем римляне, штурмуя вражеские города и крепости, разбивали створки тяжелым бревном с металлическим набалдашником в виде бараньей головы. Таким образом, баран, уставившийся на новые ворота, означал, что войска готовы к штурму и цитадель неизбежно падет.
Подсчет овец в народе используется как способ скорее заснуть в силу своей монотонности.
Поговоркой «Нанялася овца волков пасти — к вечерке только клок шерсти и остался» характеризуют человека, взявшегося за опасное и непосильное для него дело.
С развитием английской суконной промышленности при Тюдорах XV—XVI веков и ростом цен на шерсть особое значение приобрели пастбища, которые изымались землевладельцами-лордами у крестьян (переводились в домен) и сдавались в наем фермерам. С огораживания пастбищ в Великобритании в XVIII веке началась великая промышленная революция, начало капитализма.